маленький литературный экспериментик))) вчера вечером что-то нахлынуло)))

"Утро жаркого летнего дня… Сухой асфальт, пожухлая трава, небо, более голубое, чем его глаза… если такое возможно… Градусов 25 тепла и лёгкий-лёгкий ветерок, ласкающий кожу…
Хотя, нет, конечно. Всё не так из окна его спальни. И если теперь встать с постели, - нарочито уютной и прохладной, чтобы вставать с неё не хотелось, - и пойти в кухню, то на градуснике будет чуть больше нуля, возможно даже нуль. И на дворе апрель. И только одинокое голое деревце вдали выдаёт и время года, и отсутствие ветра.
Но если оставаться в постели, то за окном июль, жара и ветерок, а за спиной спокойное, мерное дыхание. По плечам бегают мурашки, хотя вызывающий их холодок нереален, его навевают мысли и тишина. И спокойное, мерное дыхание за спиной. Тишина дрожит, ожидая казни первым произнесённым словом этого дня. Она сидит на постели так, чтобы не видеть его, и крутит в руках его пачку сигарет…
читать дальше
На утро после таких вечеров, как предыдущий, он всегда долго спал и просыпался с похмельем. Она понимала это: с ней то же бывало на утро после спектаклей, с той разницей, что она была всего лишь зрителем. И каждое такое утро, когда он просыпался прежним, лишь немного утомлённым, она вновь и вновь удивлялась тому, чего не понимала: как актёры не теряются в характерах, которые играют, как сохраняют свой собственный характер и где эта грань между характером своим и персонажа…
- Который час? – тишина была казнена его беспощадным голосом, звук за звуком обрывавшим дыхание Миры.
- Одиннадцать… - прошептала она.
Андрей сел в постели и, чувствуя, что Мира не собирается оборачиваться, заглянул ей через плечо. Она крутила в руках его пачку сигарет.
- Размышляешь о вреде курения? – не пытаясь шутить, спросил Андрей.
- Размышляю… - отозвалась Мира, по-прежнему не оборачиваясь, и заставила подождать окончания реплики, - о том, что всем актёрам всё равно приходится курить. В кино. А теперь и в спектаклях. И зрителю, сидя в зале, а потом перебирая в памяти сцену за сценой, хочется закурить, даже если никогда раньше не пробовал…
Андрей кивал, а Мира не видела, потому что поверхностным взглядом считала сигареты в пачке. Тишина осознала, что ещё не убита, а лишь смертельно ранена, и с наивным упорством пыталась подняться. Стало слышно часы, тикавшие в кухне. Андрей обежал взглядом белые стены спальни и остановил его на спине Миры, обтянутую белой майкой. Девушка вынула из пачки одну сигарету, взяла в губы и медленно легла спиной на постель. Андрей неожиданно выдернул пачку у неё из рук, встал с кровати и направился к своей одежде, сваленной на стул.
Мира повернула за ним голову, не вынимая сигарету из губ. Она не могла оторвать глаз от спины Андрея, безупречно красивой спины, широкой, по-кошачьи мускулистой. Мире отчего-то нравились в мужчинах такие спины. И однажды увидев там, на сцене, его спину, отчётливо проступавшую через белую кофту, она заметила за изумительным актёрским талантом того мужчину, который был пределом её мечтаний…
Андрей оделся и ушёл в кухню. Мира ещё смотрела туда, где он недавно стоял, натягивая штаны и футболку. Она взяла сигарету в руку, села на краешек кровати и уставилась в пушистый белый ковёр у себя под ногами.
Опять и опять, снова и снова… Вечером она встречала его у театра, чтобы они могли проводить вместе то время, что занимала дорога до его квартиры. Он никогда не встречал её у института. Когда не бывал занят в театре или на съёмках, им обоим казалось неприличным, чтобы весь институт видел, что за Мирой приезжает мужчина вдвое её старше, со знакомым многим лицом. Бред, конечно, она это понимала. Но она же первой это придумала. Андрей почему-то никогда с ней не спорил. Ну изредка… Ему просто было некогда. Его просто устраивало, что был человечек, любящий, заботливый, нежный, живущий им… Только Мира не была уверена, что всё так просто. Она не была уверена, что любит его…

- Даже завтрак не приготовит, да? – самокритично бросила Мира Андрею, входя в кухню. – Ты поэтому сердитый?
Андрей сосредоточенно жарил что-то в сковороде, и, выглянув из-за его локтя, Мира увидела, что это была яичница с сосисками и помидорами. «Здоровая актёрская пища», - ухмыльнулась она про себя, отошла от повара и села с ногами на стул возле обеденного стола.
- Я не сержусь, - ответил наконец Андрей, закончив жарку и выкладывая омлет на тарелки. – Мне не нравится, что ты так часто говоришь о курении. И таскаешь у меня сигареты, хотя не куришь. Просто слюнявишь, пока не приходят в негодность. И всё только потому, что твой любимый сценический персонаж…
- Не он мой любимый персонаж, - оборвала его Мира и добавила тише: - Не поэтому. Но ты знаешь, кто мой любимый…
- Порой я боюсь, что именно поэтому любимый я …
Мира посмотрела на него немного испуганно и спросила безвольно:
- Что-то не так, Андрей?
- С тобой – да.
Мира опустила глаза. С ней – да. С ней всегда что-то не так. Белая плоская тарелка с омлетом легла перед ней, и на Миру воззрилась улыбчивая рожица из кетчупа.
- Ты скажешь, что я ещё маленькая, ещё повзрослею, всё для меня станет другим...
- Не скажу, - возразил Андрей, принимаясь за завтрак. – Ты уже не станешь взрослей, мудрей. Ты уже такая, какая есть.
- Отлично, - хмыкнула Мира. – Всегда буду такой же дурочкой… Прежде, чем мы познакомились, я много раз думала о том, будет ли нам о чём поговорить… Я казалась себе такой смышленой, имеющей своё понятие об искусстве, что-то там знающей… Но думала о тебе и боялась, что покажусь глупой, наивной… Просто на фоне такого взрослого, талантливого, умного человека… Актёра с такой большой буквы «А»… Я всегда преклонялась перед твоим талантом, ты знаешь. И теперь… Я влюблена в талант.
Андрей жевал свой омлет, не поднимая глаз на Миру. Он только что вспомнил, что она терпеть не может помидоры в омлете, и ему стало стыдно, что он фактически оставил девушку без завтрака. Но Мира не думала о еде. Ей хотелось услышать что-нибудь в ответ на расплывчатое изложение того, что с ней не так. Андрей из интереса посмотрел на неё и понял, что должен что-то сказать. Он даже знал что, потому что этот разговор напрашивался давно…
- Взгляни на это иначе. Ты говоришь о любви к талантливому человеку. Не к мужчине и не к звезде. К человеку. В глубине души все мечтают об этом: чтобы в них ценили именно человека, личность, а не плоть и не славу. Я должен считать, что мне повезло.
Мира улыбнулась. Так просто… Андрей продолжал:
- Преклонение перед талантом искреннее преклонения перед человеком. Талант не может разочаровать, а люди грешны…
- «Можно ли полюбить человека за гениальность и запах сигарет на пальцах?» – с кокетливой улыбкой процитировала саму себя Мира и стала ковырять вилкой в омлете, а затем неожиданно опустила в рот печеный помидор.
- Да, Мира, - радостно кивнул Андрей и продолжил завтрак. – Как в твоём рассказе. Если уж мы так честны сегодня, то признаюсь: меня изначально завлекла именно твоя увлечённость собственным делом. Хотя…
- Тебе не нравятся мои книги. Знаю.
- Я не сказал этого. В любом случае, мне нравится, как ты преображаешься, когда работаешь, когда говоришь об этом. В тебе огонёчек загорается…
- А в тебе не гаснет… - заметила Мира.
Внезапно она поняла, как прав Андрей. Никогда раньше ей не говорили этого, а теперь она поняла, узнала, как это было важно: чтобы ценили её работу. Ценили то единственное, что действительно важно для неё. То, что собственно и было ею. Это было настоящим, самым искренним, долгожданным, важным признанием в любви. Мира отставила тарелку с расковырянным омлетом, потянулась всем телом через не застеленный скатертью белый стол и поцеловала Андрея в измазанные кетчупом губы.
- Я люблю тебя… - шепнула она. – Всё-таки я люблю тебя…"

комментарии приветствуются)))